С первых лет советской власти, государство проводило череду преобразований в высшей школе, и, в первую очередь, в университетах, которые большевиками считались оплотом консерватизма и реакции. Одной из первых задач было подчинить университеты своему контролю и выстроить новую систему взаимоотношений с университетской корпорацией, а также управления ими.

В этой связи, начиная с 1920-х гг., сочетались две тенденции в процессе организации учебного процесса в университетах. Первая была связана с попытками разрыва с дореволюционными векторами выстраивания учебного процесса и подготовки специалистов, конструирования новой системы, отличной от прежней (организация учебного процесса, принципы подготовки специалистов, изменение структурно-организационной схемы учебного процесса и т.п.). Были попытки (и в большей части они были реализованы) трансформировать саму структуру университетов, их разукрупнения, переформатирования. Эксперименты в области учебного процесса и подготовки специалистов 1920-х – 1930-х гг., однако не дали ожидаемого результата, и на протяжении 1930-х гг., от большинства экспериментов было решено отказаться и вернуться на традиционные основания учебного процесса.

Вторая тенденция была связана с политикой изоляции университетского образования и учебного процесса от зарубежных моделей, прекращения всяких связей и взаимодействия, отказ от сотрудничества. Соответственно, не было никакой возможности и для реализации академической мобильности и прочих форм сотрудничества и взаимодействия, и как следствие – никаких возможностей для взаимного влияния и воздействия.

Фактически, сложившаяся университетская система организации учебного процесса и реализации подготовки специалистов во многом просуществовала и в постсоветский период, и в некоторой степени сохранилась в университетах и по сей день.